Китайский аэростат, обнаруженный над штатом Монтана, перевозбудил американское общество. Экс-президент Трамп призывает сбить его, а министр обороны, находящийся на Филиппинах, проводит срочное совещание на тему того, что же делать с "новогодним фонариком". В Пекине сообщили, что это случайно сбившийся с курса гражданский аппарат, но для американского общественного мнения, уже давно накручиваемого в антикитайском духе, это неважно.

В Штатах массы не верят Китаю, потому что глобалистские элиты убедили американцев в том, что Поднебесная претендует на занимаемую США позицию гегемона, а часть националистов-изоляционистов (вроде Трампа) винит китайцев в разрушении американской промышленности и уменьшении числа рабочих мест. То, что глобалистская Америка просто пыталась использовать КНР для получения сверхприбыли, а потом стала проигрывать ей же глобальную конкуренцию, никого уже не волнует: Китай, по сути, объявлен врагом, стратегически даже более опасным, чем Россия. Растущее сдерживание Пекина в Вашингтоне хотят сочетать с переговорами, на которых вроде как можно пытаться достигнуть компромисса, и Пекин формально не против.

Именно поэтому завтра в Китай должен был прилететь Энтони Блинкен: главной целью визита была встреча с Си Цзиньпином. Это раньше визиты госсекретаря были обычным делом в практике двусторонних отношений, но в последние годы все оказалось разрушено. И виной тому не пандемия, а переход Штатов к политике жесткого давления на Китай. Последний раз американский госсекретарь приезжал в Пекин шесть лет назад — 2017-й вообще был последним годом нормальных двусторонних контактов. Но вскоре Трамп начал экономическую войну с Китаем, которую подхватил и формально оппонировавший ему в этом вопросе Байден. После начала нашей спецоперации на Украине Америка пыталась давить на Китай, чтобы помешать дальнейшему сближению Москвы и Пекина, но не смогла удержаться даже от игры на тайваньском направлении.

Поэтому состоявшаяся в ноябре прошлого года встреча Си и Байдена на полях саммита "Большой двадцатки" ничего принципиально не изменила. Единственным результатом встречи на Бали стала договоренность о визите Блинкена — человека, который считается в администрации Байдена менее антикитайски настроенным, чем другие руководящие сотрудники. Но личная позиция госсекретаря не имеет никакого значения — важен общий курс Вашингтона, а он оставался неизменным. Достаточно напомнить, что произошло за два с половиной месяца подготовки к визиту: усиление милитаризации Японии; договоренность о доступе США к дополнительным базам на Филиппинах; заявления американцев о готовности применить ядерное оружие для защиты Южной Кореи — хотя речь идет о противостоянии с Северной, Китай не может не беспокоить то, что происходит в зоне его влияния и около его границ; готовность нового спикера палаты представителей повторить прошлогодний визит Пелоси на Тайвань; давление на Японию и Голландию с целью соблюдения ими американских санкций, ограничивающих поставки передового оборудования для производства микросхем; заявление нового президента Чехии Петра Павела о том, что "Китай вместе с его режимом — это недружественная страна на данный момент, она несовместима с западными демократиями в стратегических интересах и принципах", показывающее, что англосаксы продолжают курс на настраивание ЕС против КНР, на повторение в европейско-китайских отношениях сценария разрушения европейско-российских связей.

Все это демонстрирует желание Вашингтона усиливать давление на Китай по всем направлениям, при этом еще и грозить Пекину санкциями за поддержку Москвы. На переговорах Блинкена в Пекине российская тема должна была быть одной из основных: в Штатах действительно есть те, кто еще верят в возможность убедить Китай ослабить связи с Россией. Или как минимум напугать его тяжелыми санкционными последствиями за поставку Москве оружия и обход американских санкций против финансового сектора. Некоторую надежду американцам дает то, что Китай действительно не поставляет России оружие, а в вопросе финансовых операций занимает крайне осторожную позицию. Однако Россия и не просила китайское оружие, а желание китайцев обезопасить свои финансовые институты, производителей и торговые компании от американских санкций вполне понятно: глобальный рынок (не только финансовый) все еще работает в основном по западным правилам, и просто так разрушать его, не создав альтернативы, никто в незападном мире не собирается. Поэтому Китай выстраивает специальные институты и схемы для работы с Россией — такие, которые не попадали бы под американский удар. Все это требует времени, но сам настрой Пекина в отношении Москвы и Вашингтона не вызывает сомнений. России доверяют и строят вместе с ней стратегические планы — Штатам не доверяют и стремятся уменьшить свою зависимость от подконтрольных Западу схем и правил, одновременно выстраивая альтернативные глобальные механизмы.

А американцы пытаются затруднить и замедлить этот процесс, в том числе предлагая Китаю всевозможные переговоры на разных уровнях. Визит Блинкена в Пекин должен был стать заметным ходом в этой игре.

Но аэростат все испортил — или дал повод отложить следующую стадию выяснения отношений? В Вашингтоне в последний момент решили отложить визит Блинкена, сославшись на то, что считают инцидент с аэростатом "явным нарушением суверенитета и международного права". В Пекине в ответ могут только заметить, что не Америке, играющей с тайваньским огнем, говорить о нарушении суверенитета: одно дело — заблудившийся метеорологический шар, и совсем другое — нежелание соблюдать признанный самими США принцип "одного Китая".

Китайский аэростат интересен не только тем, что выявил антикитайскую слабость Америки. В заявлении китайского МИД об аэростате содержится удивительно точное описание не только причин смены курса летательного аппарата — "возможности по управлению им ограничены, под влиянием западных ветров он отклонился далеко от запланированного курса". На самом деле этот диагноз вполне применим и к американо-китайским отношениям в целом, и к оценке ситуации, в которой оказался Китай. Западное влияние на КНР — как и прежде на Россию — действительно было очень велико. И США долгие годы были практически уверены в том, что Китай никуда не денется из управляемого англосаксами "мира, основанного на правилах", пока не обнаружили, что никакое влияние, взаимозависимость уже не помогают и Поднебесная не готова быть ни объектом манипуляций, ни даже "младшим партнером" (не имеющим в реальности никакого влияния на выработку правил и принятие решений). Китай не претендует на место нового гегемона — он, как и Россия, хочет в принципе отменить однополюсный миропорядок, который правильнее назвать "миром глобалистской диктатуры англосаксов". Китай хочет идти своим, самостоятельным курсом, на который, в отличие от аэростата, не смогут влиять никакие "западные ветры". Источник