Пантюркизм является старой идеологией, которая вновь расцвела на обломках Советского Союза. Ввиду слабости России в 90-х годах прошлого века, элиты некоторых постсоветских республик очень быстро стали переориентироваться на интеграцию с Турцией. Рустем Вахитов считает, что в политике часто бывает, когда новое — это хорошо забытое старое.


Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, который раньше отчетливо ассоциировался с «евразийскими настроениями», в 2012 году выступая в Стамбуле, призвал объединить усилия тюрок. Он процитировал Кемаля Ататюрка, верившего, что «придет время, когда тюрки объединятся».

Казахский лидер насчитал между Алтаем и Средиземным морем свыше 200 млн. братьев, которые в случае объединения могли бы стать «очень эффективной силой в мире». В 2013 году он же предложил включить Турцию в Таможенный союз (Россия, Беларусь, Казахстан, Киргизия, Армения).


В 2017 году президент Казахстана принял решение о переводе страны на латинский алфавит (это подается казахскими чиновниками как сближение с Турцией). Все это делается в русле развития пантюркизма. Идеология была оформлена на рубеже XIX—XX веков как процесс культурного и политического сближения тюркских народов в рамках «Большого Турана», который зачастую противопоставляют Ирану (персидской политике и культуре).

Пантюркизм — это аналог пангерманизма или панславизма. Идеологи этого направления считают тюрок «единой нацией», которая расселена от Китая и Средней Азии до Поволжья и Балкан. Младотурки понимали это дело так, что «тюркская нация» — это отуречивание территорий проживания тюркских народов. В том числе, Туркестана, Закавказья, Северного Кавказа, Поволжья и Крыма.


По мнению Рустема Вахитова, Кемаль Ататюрк выбрал проект «анатолийского национализма», изоляционизм «Малой Турции». Это было сделано в том числе, чтобы не порождать раздражение руководства СССР. Однако, распад Советского Союза дал старт возрождению пантюркизма на постсоветских территориях.

С 1990-х годов Турция ведет активную работу не только в тюркских государствах СНГ, но и в «тюркских регионах» Российской Федерации. Это выражается в экономическом сотрудничестве, культурных связях, пропаганде, образовательных проектах, миссионерской работе.

Проект «Великого Турана» является фактической альтернативой Евразийскому союзу, принципиальная разница этой формы интеграции в том, что Россия уступит свое место Турции. То есть, из объекта интеграции она превращается в субъекта интеграции.


Рустем Вахитов уверен, что тюркские народы должны учесть, что когда говорят о «единой тюркской нации», речь идет не о союзе равных, а о «постепенном растворении» башкир, казахов, татар, узбеков и так далее в турецкой нации. Именно поэтому перевели на латиницу Казахстан, Туркменистан и Узбекистан, есть энтузиасты повторить этот опыт в Татарстане.

Ассимиляция процесс не быстрый, поэтому через некоторое время (1-2 поколения) может произойти то, что происходит сейчас на Украине — тюркские народы начнут забывать совместную историю с Россией (в том числе в составе СССР), вместо этого будет глубоко изучаться история Турции (Османской империи). Стоит федеральному центру ослабнуть и «Великий Туран» очень быстро начнет вытеснять Москву на историческую обочину.


Исследователи обращают внимание, что Османская империя в свое время в геополитике заняла роль Византии, укрепившись на прежних ее территориях. Вызов пантюркизма (как политического течения) не следовало бы недооценивать и дело здесь не в тактике совместных бизнес-мероприятий, а в стратегии. В геополитике действует принцип: если ты сильный — к тебе притягиваются, если слабый — сам притягиваешься. Пустые места быстро занимают. Характерным примером в этом смысле является история Советского Союза.


Стоило вывести советские (затем российские) войска из Восточной Европы и объединить Германию, как немецкие войска оказались в Прибалтике, а Украина при поддержке стран НАТО уже стратегически противопоставлена России. В геополитике принципиально ничего не меняется. Внутренне сильные интегрируют внутренне слабых. Территории и человеческие ресурсы выступают в качестве арены и инструментов исторического спора.


Украинский «местечковый национализм» и необандеровщина с запада и геополитическая тема «Великого Турана» с востока. Эти проекты продвигают параллельно. Россия выступала экономическим донором для «независимой Украины» после распада СССР и замыкалась исключительно на бизнес-процессах, не повторится ли история и для Средней Азии?

Основной практический исторический вопрос: кто в результате кого интегрирует. Может ли «российское евразийство» быть оболочкой для «Великого Турана»? Качество процессов целесообразно контролировать. Реальное качество интеграции может Российскую Федерацию как ослабить, так и усилить. Тюрки — часть большой России и ее соседи.


Между тем, следует понять, что президент Эрдоган строит не «новую Османскую империю», он строит «Великий Туран» с метрополией в виде «новой Османской империи». Проект евроинтеграции закончен, начат собственный проект возрождения «великой Турции». Евроинтеграция в Турции понимается лишь как «отуречивание» слабой и безвольной Европы. Основной геополитический вопрос по теме: Россия — это часть Европы?

Павел Нестеров