Сейчас решается архитектура отношений с ИИ на десятилетия вперед. После 2030 года, когда структуры затвердеют, изменить траекторию будет гораздо сложнее. Вопрос не в том, «спасет ИИ или уничтожит». Вопрос в том, кто решает, как встроить технологию в социальную ткань с минимальной травмой.

Вчера на конференции AI Journey произошел любопытный обмен репликами. Греф объявил, что ИИ Сбербанка выявил 20% «неэффективных сотрудников». Путин ответил: «Не бывает неэффективных сотрудников – есть те, с которыми плохо работали». Этот диалог обнажает два способа думать о технологической революции.

1. Подход «Двое из ларца» (корпоративная логика).

В «Вовке в Тридевятом царстве» два молодца выполняют любую команду – буквально, без понимания смысла. ИИ – автономный исполнитель, который замещает человека.

Главные метрики: цифры эффективности, сокращение издержек.

Результат: повышение производительности процедур, все виды корпоративной оптимизации.

Проблема: буквальное исполнение команд без учета контекста; что работает для одной компании, катастрофично для другой и тем более в национальном масштабе.

2. Подход «Конек-горбунок» (национальная логика).

У Ершова маленький невзрачный зверь с двумя горбами становится верным другом Ивана. Он не просто выполняет команды – он дает советы, предупреждает об ошибках, помогает избежать ловушек. ИИ – партнер человека, который усиливает способности, но не заменяет суждения и понимание.

Главные метрики: национальные цели, суверенитет, социальная стабильность.

Результат: сохранение компетенций, профилактика негативных последствий, адаптация через образование.

Для страны – массовые сокращения означают рост социальной нестабильности, потерю компетенций и снижение потребительского спроса, а также рост затрат на социалку.

Надо понимать, ИИ не «объективно измеряет» эффективность – он операционализирует чье-то представление о ней. Когда Греф говорит, что ИИ выявил «неэффективных», он воплощает определенную модель управления. Поэтому Путин и возражает: проблема часто в системе управления, не в людях. Конек-горбунок может сказать Ивану: «Ты неправильно ставишь задачу». Двое из ларца выполнят буквально.

Разрыв между обещанием и реальностью. По данным McKinsey, 78% компаний используют ИИ хотя бы в одной функции, но более 80% не видят отдачи в финансовых показателях. Только 1% достиг «ИИ-зрелости» – то есть «ИИ-прибыльности». Более того, в 2025 году компании начали возвращать уволенных сотрудников, которых «соптимизировали» ранее.

Путин на AI Journey: «ИИ – вызов для образования. Нельзя учить детей только нажимать на кнопки». Проблема двух уровней. На уровне навыков: если ИИ делает всё, чему учить? Если учить работе с ИИ – навык с коротким сроком годности.

На уровне мышления: Конек дает советы, но Иван принимает решения и развивает самостоятельное мышление. Вовка командует и перестает думать сам. Образование должно развивать способность думать с ИИ, а не вместо ИИ.

Путин предложил создать специальную структуру («штаб») для руководства всей деятельностью в сфере ИИ и поручил это одновременно правительству и АП. Это два измерения одной проблемы.

Первый ключ: экономика (правительство).

– Вклад в ВВП (11 трлн руб. к 2030 году).
– Внедрение технологий в отрасли.
– Конкурентоспособность российской экономики.

Второй ключ: политика (администрация президента).

– Технологический суверенитет («критическую зависимость от чужих систем допустить нельзя»).
– Политическая стабильность и контроль социальных последствий.
– Управление траекторией технологического развития.

ИИ – это не только про деньги, но и про то, кто контролирует производство смыслов в цифровую эпоху. Кто владеет языковыми моделями, тот владеет тем, какие нарративы встроены в технологии и в саму социальную ткань.

Штаб – это институт, призванный примирить оба подхода. Греф прав: ИИ дает беспрецедентные возможности для роста производительности. Путин прав: если этот рост достигается через массовые сокращения, деградацию навыков и знаний в новых поколениях и социальную нестабильность, он не нужен.

Сейчас решается архитектура отношений с ИИ на десятилетия вперед. После 2030 года, когда структуры затвердеют, изменить траекторию будет гораздо сложнее. Вопрос не в том, «спасет ИИ или уничтожит». Вопрос в том, кто решает, как встроить технологию в социальную ткань с минимальной травмой. И пока еще есть время влиять на эту архитектуру.

Глеб Кузнецов