В среду на территории Луганской народной республики, рядом с поселком Долгое, Вооруженные силы Украины подорвали автомобиль мирного жителя.

25 января. 13:40. Трасса между Луганском и Славяносербском, поворот на Долгое.


По трассе постоянно ходят автобусы. Михаил Кондратьевич, пенсионер 1950 года рождения, поехал на своей старенькой «Ниве» подобрать с автобусной остановки сына.

Сын подошел к машине, открыл дверь и забросил туда сумки. В этот момент в машину прилетел ПТУР (противотанковая управлаяемая ракета).


На представленных фотография хорошо видно дорогу. На дальнем плане — «зеленка», иначе говоря, лесонасаждения, где располагается 14-я бригада ВСУ, по последним данным, входящий в нее тербат «Волынь».

Снаряд прилетел именно с той стороны: автомобиль стоит задом к «зеленке», и попадание, как видно на фото, тоже сзади. На ближнем плане — черный след от другого ПТУРа, который прилетал сюда позавчера. Стреляли по другой машине. Не попали. А в этот раз — попали.


ПТУР прилетел старенькой «Ниве» в багажник. Сына отбросило взрывной волной, контузия. Ему очень повезло потому, что сесть в машину он не успел. А машина загорелась сразу, занялся топливный бак. Выйти Михаил Кондратьевич не смог. Сгорел заживо.

Не сразу было понятно, что эта черная бесформенная масса была живым человеком. Выделялись только зубы.

Жена, плачущая старушка, объяснила, что он ездил по этой дороге каждый день. На этой машине.

Она говорила: «Если они смотрят, наблюдают, кто здесь ездит, так наверное же, знали уже?».

Она спрашивала у приехавших сотрудников ОБСЕ: «Почему они стреляют? Почему вы не можете это прекратить?».

Приносивший женщине соболезнования мужчина в униформе ОБСЕ тихо отвечал: «Понимаете, ну мы не можем на них повлиять. Мы приезжаем — они перестают стрелять. Мы уезжаем — они стреляют за нашими спинами».

К телу сначала нельзя было подойти, потому что обстрел продолжался. Затем сотрудники ОБСЕ по телефону договаривались с командованием ВСУ, чтобы те дали им «зеленый коридор».

Не сразу дали. Долго стояли, кому-то звонили, а плачущая старушка все спрашивала: «Когда мне можно будет к нему пройти уже?». И звонила: «Лена! Лена, это Таня! Мишеньку моего убили! Сгорел Миша. Я жива, Лена…».

Она тогда еще не видела это жуткое обуглившееся тело.


Другая женщина курила и говорила тихо и зло: «Суки. Такая у них трагедия, когда их солдаты погибают. А наших детей, значит, убивать можно? Нас можно убивать, да? По мирным стрелять? Им нормально?!».

И худенькая злая дочка кричала: «Что вы тут с фотоаппаратом ходите? Потом напишете, что мы тут, сепаратисты, сами себя обстреляли, да?!».

И сын сидел на корточках, обхватив голову руками, и курил.

Может быть, стрелявшие думали, что в белой потрепанной «Ниве», давно примелькавшейся в поселке, едут военные. А может быть, они не думали вообще. Но пожилой мужчина умер страшной смертью.

Источник