КАРТИНА: Репин И.Е. (1844-1930). Царевна Софья Алексеевна через год после заключения ее в Новодевичьем монастыре, во время казни стрельцов и пытки всей ее прислуги в 1698 году. 1879.

Журналист Александр Роджерс предлагает коллегам и читателям обсудить причины агрессивности таких женщин-политиков как Кэтрин Эштон, Саманта Пауэрс, Кондолиза Райс, Виктория Нуланд, Хилари Клинтон, Ирина Фарион, Юлия Тимошенко.

Эксперт ИА REX, журналист Александр Роджерс предлагает коллегам-экспертам и читателям обсудить причины агрессивности американских и украинских женщин-политиков. «Меня знаете, что убивает? Это тётки-вармонгеры. Воинствующие и кровожадные женщины - Кэтрин Эштон, Саманта Пауэрс,Кондолиза Райс, Виктория Нуланд. А как радовалась крови и мучениямКаддафи Хилари Клинтон? А как призывала убивать миллионы Ирина Фарион? А как рассуждала об ядерных бомбардировках Юлия Тимошенко?», — отмечает эксперт.

Александр Собянин, политолог, руководитель службы стратегического планирования Ассоциации приграничного сотрудничества:

Честно говоря, не вижу ничего заслуживающего отдельного внимания и размышления в феномене политиков-женщин Bloody Warmongers. Чем они отличаются от Саши Музычко или предлагающего 10 тысяч долларов за москаля кровожадного олигарха «Бени» Коломойского? От агрессии американских генералов и обосновывающих американские бомбёжки аналитиков, для которых «на раз» спланировать и осуществить уничтожение целых стран и народов.

Почему такое внимание к указанным и подобным женщинам-политикам, фрустрированно агрессивным? Просто неестественная для женской природы агрессивность военно-политическая (о бытовой и личной психологической агрессивности нет смысла говорить, женщины — тоже люди, так что агрессия в крови в той или иной степени) не может не привлекать к себе внимания я бы сказал, эстетического, эпатажного, как нечто непривычное и необычное для обыденного взгляда. Например, готовность к одобрению насилия даже там, где уже достигнуты политические и экономические цели агрессии, отсутствие «тормозов» в определении рамок допустимого в конкретной политической и жизненной ситуации насилия.

Да, есть отдельные попытки феноменологического и социологического анализа явления женщин — агрессивных политиков. У них почти всегда либо тяжело с постоянным сексуальным партнёром, либо отношения с сексуальным партнёром (мужем, гражданским мужем, любовником, «френдом») взвинченные. Потому рядом с Эштон и Тимошенко столь много мужчин корыстных и амбициозных и столь мало мужчин верных и надёжных, поскольку не в мужчинах дело, а в них самих. Но это из разряда «ну так и шо ж це значит?!». Женская агрессия, как агрессия с очень низким уровнем военной этики, не годится для настоящей войны, где держать напряжение без спада надо месяцами и годами, без возможности полноценной релаксации или тылового физического и душевного самовосстановления. Как точно акцентировал мой хороший старший товарищ аналитик и геополитик Сергей Переслегин в своей работе «Этика войны», чем выше этика на войне — тем выше, и, что немаловажно, закреплённее, надёжнее достижения и результаты войны. Чем ниже этика на войне — тем результаты ниже, а завоёванное выпадает из рук. Поэтому на современной войне воюют все, включая массово женщин, а командиры на войне — мужчины. В политике же женщины — агрессивные фрустрированные особы весьма полезны, но не как самостоятельные субъекты, а как яркая и убедительная проекция чьей-то скрытой за кулисами настоящей политической воли.

My Webpage