Вы ни хера не понимаете, упоротые. Мы все здесь русские. Мы – Харьков. Мы – русский город. Вы давите нас своей сраной русофобией, дебильным «украинством»… Знаете во что это выльется?! Да, ни хера вы не знаете!

Харьков – это сосуд под давлением. Под охрененным давлением. Он на грани, на самой кромке. И когда он взорвется, (а он взорвется!) – накроет всех!

Я – плоть от плоти этого города. Я – его часть, его клетка, его неотъемлемый компонент, как бы пафосно это ни звучало. Улицы Харькова – мои сосуды, и я чувствую, как в них растет давление. В них бьется:

Ненависть! Пей! Переполнена чаша!
Ненависть ищет выхода, ждет!

(Спасибо, Владимир Семенович!)

Я иду по Сумской, я смотрю на людей и вижу ненависть. Она концентрируется на площади Дзержинского, на площади Советской Украины… Я ощущаю ее всем телом, я – часть ее, она во мне.

На Площади сейчас натужно, истерично-радостно танцуют ноунеймы в, типа, украинских костюмах. И я, суть – Харьков, сердце – Харьков, смотрю на них и криво ухмыляюсь, понимая всю их ложь, их беспомощность и театральность (Ага, я харьковчанин – мне не чужды красивые термины).

Нас – полтора миллиона. Вы, свидомые дебилы, понимаете, что значит эта цифра? Да, ни хрена вы не понимаете… И, когда русские (Боже, наконец-то наши!) танки взрежут своими траками брусчатку Сумской, мы выйдем встречать их с цветами и песнями.

Вы – не Харьков. Вам только кажется, что вы в Городе, и вы делаете вид, что все «окей» и под контролем. Вы не чувствуете Город. Вам кажется, что вы схватили бога за бороду и гранатная чека – под вашим контролем. Но вы – не харьковчане, и попросту не знаете, где эта чека.

Я не на многое способен. Честно. Я просто один из полутора миллионов тех, кто ждет грохота русских танков на Сумской. Но я клянусь, что сделаю все что смогу, чтобы этот грохот раздался как можно раньше.



Bain