("Newsweek", США)


Николас Варангис (Nicholas Varangis)

Почему Россия планирует в следующем десятилетии построить гигантский авианосец? Ответ может показаться совершенно очевидным: Россия хочет бросить вызов США как сверхдержаве.



Одним из главных инструментов США в проецировании своей силы является их флот гигантских авианосцев: в настоящее время у США есть 11 авианосцев, способных нести на борту более 70 самолетов. Авианосцы принимали участие практически во всех вооруженных конфликтах США со времен Второй мировой войны, каждый раз доказывая свое право называться стратегическим вооружением.

В период холодной войны у Советского Союза тоже был свой флот более мелких авианосцев, рассчитанный в первую очередь на то, чтобы противостоять военно-морским силам других стран. Все эти авианосцы были сданы в металлолом или проданы — все, кроме «Адмирала Кузнецова».

Учитывая реализацию новых проектов России по военной модернизации, в рамках которых разрабатываются новые атомные подводные лодки, самолеты и бронемашины, никого не должно удивлять то, что Россия хочет построить собственный суперавианосец. Согласно проекту, этот корабль будет способен нести на себе более 100 самолетов, как сообщает Крыловский государственный научный центр. Это вдвое больше, чем может нести «Адмирал Кузнецов». Однако стоит ли новый суперавианосец таких затрат?

Прямые затраты на строительство этого авианосца будут астрономическими, и сюда войдут не только расходы на производство, но и затраты на переориентирование военно-морской отрасли на производство судна гигантских размеров. Мэтью Боднер (Matthew Bodner) из Moscow Times подробно пишет о расходах на его строительство. Кроме того, непрямые расходы, о которых часто забывают, тоже могут оказаться слишком высокими, чтобы их игнорировать.

Главная задача авианосца — это проецирование силы. Он обеспечивает авиационную поддержку сил, находящихся вне зоны действия наземных баз, что дает военно-морским силам определенное преимущество при столкновении с противником в море, обеспечивает авиационное прикрытие сухопутных войск и позволяет установить господство в воздушном пространстве иностранных государств.

В настоящее время России с ее внешней политикой, сфокусированной на решении региональных вопросов, не нужен суперавианосец. Хотя Россия может сместить фокус своей внешней политики таким образом, чтобы обеспечить себе более масштабное мировое присутствие, такая перемена потребует внесения существенных финансовых и политических поправок.

Россия — это сильная держава, занимающая господствующие позиции в своем регионе и оказывающая на своих соседей мощное влияние, которое по силе может сравниться только с влиянием Китая. Она вкладывает значительные средства в своих партнеров из Белоруссии и Казахстана, а также в сепаратистские регионы в Молдове и Грузии. Самые крупные торговые партнеры России, за исключением США, все еще остаются региональными.

Военные вторжения России всегда были обусловлены ее региональными интересами — это относится к ее вторжению на Украину в 2014 году, в Грузию в 2008 году, а также к первой и второй войне в Чечне с 1994 по 2000 год. Чтобы изменить ситуацию и стать настоящей мировой державой, Россия должна разработать политическую и экономическую инвестиционную стратегию, преимущества которой затмят гигантские затраты на строительство суперавианосца.

Чтобы авианосец мог эффективно выполнять свое предназначение, он должен иметь возможность дислоцироваться на территории иностранных государств. Для этого необходимо заручиться поддержкой других стран, готовых предоставить авианосцу свои порты, а в идеале — свои военно-морские базы, для того чтобы авианосец мог заходить туда для дозаправки и пополнения запасов. Так же как и инвестиции России, которые носят региональный характер, ее главные военные базы за границей тоже находятся внутри ее региона.

У России есть одна военная база, расположенная за пределами ее региональной сферы влияния — это военно-морская база в Тартусе, Сирия. Безопасность этой базы оказалась под угрозой в связи с войной в Сирии, а ее потенциал ограничен тем, что в 2013 году оттуда пришлось вывести большую часть личного состава.

Чтобы решить проблему с нехваткой военных баз, Россия сотрудничала с Алжиром, Кубой, Кипром, Никарагуа, Сейшелами, Сингапуром, Венесуэлой и Вьетнамом, получая доступ к их военно-морским базам. Однако чтобы использовать военно-морские базы этих государств в качестве пунктов остановки авианосца, вероятнее всего, потребуется вложить значительные средства в усовершенствование оснащения этих портов.

К примеру, Россия потратила три года — с 2011 по 2014 — на обновление вьетнамской военно-морской базы в заливе Кэм Ран Бей, чтобы туда смогли заходить российские военно-морские силы для пополнения запасов. Дорогостоящая модернизация иностранных военных баз, скорее всего, станет частью проекта по строительству нового авианосца.

Построив новый авианосец, Россия попробует бросить вызов мировому порядку, во главе которого стоят США. Однако внешняя политика России так и не сумела предложить альтернативу существующему мировому порядку после распада Советского Союза.

Поддержка Россией правительства Башара Асада в Сирии и вторжение на Украину продемонстрировали, что ее интерпретации международного законодательства ситуативны и зависят от конкретных обстоятельств. В результате пострадала репутация России за пределами ее сферы влияния и внутри нее.

Если Россия не начнет всерьез инвестировать в многонациональные институты, такие как ООН, или разрабатывать концепцию альтернативных институтов, вероятнее всего, она не сможет сделать позитивный вклад в мировой порядок.

Суперавианосец не является ресурсом сам по себе. Это единица капиталовложений. Строительство авианосца в отсутствии соответствующей внешней политики и поддержки со стороны иностранных государств и их военных баз можно сравнить с покупкой фишки казино стоимостью в несколько миллионов долларов и отказом играть на нее.

План России по строительству суперавианосца, скорее всего, потребует от нее гигантских затрат на модернизацию российского военно-морского флота и внешней политики ради корабля, который не несет в себе никакой стратегической ценности.

Источник