Агония, которая охватила европейские элиты на фоне развития событий вокруг Украины, отлично иллюстрирует классический диагноз — анафилактический шок.

Европейцы были уверены, что тщательно замешенный ими многокомпонентный яд против России (санкции, давление, прямое участие в прокси-войне и многое другое) либо убьет нас, либо сделает безнадежными инвалидами. Однако что-то пошло не так — и отрава устремилась по капельнице обратно.

Острые и долгосрочные экономические проблемы, с которыми в результате своих мудрых действий столкнулась Европа, — это бросающийся в глаза эффект, но на глубинном уровне проблемы у наших непартнеров уже начинают напоминать запущенные стадии рака, разъедающего саму ткань европейского общества и государственной системы.

Возьмем, к примеру, систему европейского здравоохранения.

Волшебные садовники могут гордиться красивой тисненой бумагой, на которой золотыми буквами написаны всевозможные права и возможности европейцев в случаях, когда их сразила болезнь, и количество всевозможных государственных и полугосударственных программ, напоминающих по накалу пафоса манифесты Маркса и Энгельса, просто зашкаливает. Тут все красиво, и сразу хочется завидовать сомалийцам, сирийцам и афганцам, штурмующим европейские пляжи.

Но гораздо важнее — что происходит на самом деле, когда вышедшая на пенсию парижанка или берлинка, собравшаяся с шиком поколесить по миру (ну как все европейцы, мы же помним), вдруг оказывается в главной европейской больнице.

И выясняется, что проще просто умереть.

В среднем по Европе количество коек в больницах за последние десять лет снизилось на 10-15 процентов (более чем на 170 000). Сами больницы банкротятся как мухи: только в Германии к 2030 году объявят о банкротстве четверть (!) всех больниц, а в среднем по Европе с острыми финансовыми трудностями сталкиваются 89 процентов государственных больниц. Финансирование европейского здравоохранения с дикой скоростью сокращается (привет санкциям и помощи Украине): например, Франция объявила сокращение бюджета здравоохранения на 2026-й на пять миллиардов евро. Интересный момент: в Европе сейчас фиксируется взрывообразный спрос на восстановление медицинского оборудования — на новое тупо нет денег.

Понятное дело, что все это приводит к резкому увеличению процента смертности: в той же Великобритании на данный момент пятая часть пациентов умирает от диагнозов, которые в нормальных условиях считаются предотвратимыми или излечимыми.

Но основное веселье начинается, когда ты не хочешь попасть в эти проценты и обращаешься за высокотехнологичной медицинской помощью (ВМП). Тебе, конечно, не отказывают (все же красиво на евробумаге) и записывают в очередь.

В Британии, к примеру, в очереди на плановую медицинскую помощь стоят почти 7,5 миллиона человек и большинство находится в ней больше года. В Польше ожидание может достигать полутора лет (зато ЕС, безвиз или что там у них).

Ради интереса сравним это дело с ситуацией по ВМП в Москве.

В столице ВМП, в том числе такие сложные и дорогостоящие виды лечения, требующие концентрации ресурсов, как трансплантация органов, кардиохирургические операции, лечение онкологических заболеваний с помощью таргетной терапии и иммунотерапии, нейрохирургические вмешательства и тому подобное, доступны жителям в городских больницах бесплатно. В 2025 году ВМП москвичам оказывается по 21 профилю (акушерство и гинекология, гастроэнтерология, гематология, дерматовенерология, неонатология, комбустиология, нейрохирургия, онкология, оториноларингология, офтальмология, педиатрия, ревматология, сердечно-сосудистая хирургия, торакальная хирургия, травматология и ортопедия, урология, хирургия, челюстно-лицевая хирургия, эндокринология, трансплантация, неврология) и по 20 из них именно в городских больницах. Для сравнения: в 2010-м этих профилей было всего шесть (!).

Характерный и важный тренд: активная децентрализация. Еще в недавнем прошлом ВМП оказывалась штучным образом в "узком кругу" учреждений, а сейчас она внедряется в работу всех городских больниц. К примеру, еще 15 лет назад на долю городских стационаров приходилось порядка пяти-шести процентов от всех случаев ВМП в Москве, сегодня этот показатель — почти 65 процентов. Характерный пример: еще пару лет назад невозможно было представить себе такую сложнейшую операцию, как пересадка сердца, в условиях городской больницы. Сегодня на счету одной Боткинской больницы уже несколько десятков успешных пересадок.

Нужно отметить, что эта история — не импульсивный праздничный проект, а стратегическая работа. Все до единого строящиеся в Москве стационары уже по умолчанию фокусируются на оказании сложнейших видов помощи, а в действующих учреждениях непрерывно идет переоснащение. Только в прошлом году для ведущих онкологических клиник города были закуплены семь новейших роботических систем для проведения операций. Это значит, что высокотехнологичное лечение в год будут получать больше двух тысяч пациентов с онкологией.

В отличие от Европы, где на медицинскую красоту часто можно поглазеть только через окно, в Москве налажена так называемая бесшовная маршрутизация, которая позволила сократить время ожидания для получения плановой медицинской помощи и увеличить долю плановых госпитализаций в два раза.

А сроки? Пожалуйста: средний срок оказания ВМП в условиях столичных стационаров от даты формирования талона до даты госпитализации пациента в 2020 году составлял 24,2 дня, а в 2025-м — 14,2 дня.

Но для некоторых, конечно, лучше увидеть Париж — и умереть.

Кирилл Стрельников