Ровно 70 лет назад в главной газете страны «Правда» была опубликована редакционная статья «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей». Так началось знаменитое «дело врачей», породившее множество слухов об антисемитизме Сталина и о подготовке им депортации евреев в Сибирь. Какие из этих слухов имеют право на жизнь?

По сути, статья была сообщением ТАСС об аресте группы медицинских работников, две трети которых были евреями. Их обвиняли в том, что по наущению и приказу западных разведок, а также всемирной еврейской благотворительной организации «Джойнт» они организовали убийство нескольких советских руководителей путем неправильного лечения и саботажа и даже планировали устранить таким образом товарища Сталина.

На практике все перечисленные в этом тексте врачи находились в заключении с октября 1952 года, а пожилые профессора Яков Этингер и Михаил Коган даже умерли в тюрьме. Но дело шло ни шатко ни валко, несмотря на то что к большинству арестованных применялись меры физического воздействия, а арестованы были почти все руководители Лечупра (медсанчасть, которая следила за здоровьем высших советских руководителей), включая личного врача Иосифа Сталина.

У следователя Рюмина никак не складывался нужный пазл – картина заговора, а ведь Сталин ясно дал ему понять, что требуются материалы для публичного показательного процесса, то есть хоть какая-то связная доказательная база.

Формальным поводом стало заявление одного из врачей Лечупра Лидии Тимашук о том, что она поставила секретарю ЦК Жданову диагноз «инфаркт миокарда», а ее непосредственные начальники и более авторитетные врачи Виноградов и Егоров (кстати, не евреи) ей не поверили и настояли на диагнозе «обострение гипертонической болезни». Нестарый еще Жданов в итоге умер, Тимашук испугалась, что ее сделают крайней, и обезопасила себя этой докладной. Бумага лежала в архиве без движения с 1948 года, пока не попалась на глаза следователю Рюмину.

Впоследствии уже академик Владимир Виноградов признавал, что с чисто медицинской точки зрения Тимашук была права, и в случае Жданова действительно имела место врачебная ошибка, но злого умысла не было.

Дело стало окончательно рассыпаться в феврале 1953 года, но успело породить целую волну как государственного, так и бытового антисемитизма, обрастая массой чудовищных слухов.

Говорили, что обвиняемых публично повесят на Красной площади «по мотивам» дела Сланского в Праге.

Говорили, что Лазарь Каганович, пытаясь спасти соплеменников, бросил в Сталина то ли пепельницей, то ли чернильницей – и убил его.

Говорили, что со дня на день всех евреев депортируют в Сибирь.

Вместо этого вскоре после смерти вождя 5 марта измученных профессоров выпустили из Лефортово и внутренней тюрьмы Лубянки.

При этом еще при жизни Сталина готовилось несколько публикаций за подписью авторитетных советских евреев, суть которых сводилась к тому, что есть только отдельные «отщепенцы», а в целом советские евреи стоят горой за советскую власть и товарища Сталина», так что «перегибы на местах» надо прекратить. Распоряжение о подготовке такого рода «разъяснительных писем» главе агитпрома Михайлову вождь дал лично.

Сталин же назначил следователя Месяцева провести ревизию «дела врачей» и разобраться, что там происходит. Месяцев установил, что, по сути, никакого дела нет, доказательная база отсутствует, годных показаний никто не дал.

К этому моменту уже был арестован глава МГБ Абакумов, которого предполагалось сделать одним из главарей «заговора». Абакумова изощренно пытали, но он понимал, что чем дольше молчит, тем дольше проживет.

Есть обоснованная версия, что процессы по этому делу тихо свели бы на нет вне зависимости от смерти вождя, но эта версия непопулярна, а теперь уже не проверить. Так лавры спасителя профессуры достались Лаврентию Берии, который чуть ли не первым своим решением после 5 марта «дело врачей» закрыл.

Но в то, что выселение евреев в Сибирь действительно готовилось, а «дело врачей» было призвано эту депортацию обосновать (и в этой связи уже неважно – был на самом деле заговор или нет), многие верят до сих пор. Иногда на этой теме даже академические карьеры делают, оперируя все теми же слухами.

В реальности ни в одном архиве не нашлось ни одного документа, который бы хоть как-то подтверждал подготовку к депортации.

Живучести этому слуху придал взрыв антисемитизма на волне кампании по борьбе с «безродными космополитами», под которыми подразумевались по большей части именно евреи. Осенью 1952 года «безродных космополитов» официально стали называть врагами советского общества, и этот вал «обличительных» публикаций, митингов на производствах и «писем возмущенной общественности» создавал весьма нервозную атмосферу.

Лично Сталину приписывали и до сих пор приписывают самые демонические проявления антисемитизма, забывая о том, что инициатором всего этого кошмара советских медиков был не он. Следователь Рюмин из каких-то личных побуждений принес запылившуюся в архиве записку Тимашук своему начальнику – главе МГБ Абакумову. Тот смекнул, что из этого может получиться полезное дело, и начал с ареста Якова Этингера, который был только консультантом Лечсанупра, то есть на его арест не требовалась личная санкция Сталина.

Абакумов вел борьбу с Берией, но проиграл, был обвинен в «бытовом разложении» и арестован. Но еще до того Сталин вызвал к себе в Кунцево на закрытое совещание того самого следователя Рюмина (а Берию не вызвал). Вышел оттуда Рюмин уже заместителем главы МГБ с приказом раскрутить «дело врачей» до публичного процесса, а одним из главных обвиняемых должен был быть Абакумов.

Когда дело разваливается, Рюмина увольняют из органов, лишают звания и назначают простым инспектором в Министерство госконтроля (было и такое). В 1954 году его расстреляют.

Новым куратором «дела врачей» стал Серго Гоглидзе. Его расстреляют еще раньше – в 1953 году вместе с Берией.

По еще одной версии, Берию хотел устранить сам Сталин и тоже с помощью «дела врачей». Но для того чтобы устранить Берию, ему не нужны были такие сложносочиненные поводы, как «врачи-убийцы», нанятые врагами из «Джойнта».

Просто следователь Рюмин «из карьеристских побуждений» (так в его расстрельном приговоре написано) пролез в центр мишени. То, что считал проходным делом (он таких много напечатал с 1937 года и считался одним из самых кровожадных деятелей «Большого террора»), наложилось на паранойю вождя, которого раздражала не столько национальность «врачей-убийц», слово «ротозейство» окружающих (это слово есть даже в публикации «Правды»), и на антисемитские настроения в обществе, вызванные в том числе «национальной диспропорцией» евреев в ряде публичных профессий.

Антисемитские публикации в советских СМИ по инерции продолжались и после смерти Сталина (самая известная из них – «Пиня из Жмеринки» Ардаматского) и сильно врезались в коллективную память. Помнят и песню Высоцкого, и многочисленные анекдоты про «вредителей в белых халатах», которые повторяют в медицинской среде до сих пор.

А Тимашук прожила остаток жизни очень тихо и до своей смерти в 1983 году продолжала работать в 4-м Главном управлении Минздрава, то есть во все той же «Кремлевке». В быту она была окружена презрением, ей регулярно отказывали в общественной реабилитации. Осадок остался. Источник