Как и после первой встречи со своим американским визави Куртом Волкером в столице Сербии Белграде, Владислав Сурков, комментируя итоги, умудрился не сказать ничего именно об итогах. Надо полагать потому, что их просто-напросто не было, да и быть не могло по одной простой причине

Волкер в многочисленных интервью достаточно детально обрисовал то, каким он видит выход из украинского кризиса. По его мнению, главным условием умиротворения является вывод из зоны конфликта российских войск. Если именно такое видение перспектив мирного урегулирования он предложил Суркову, то да, конечно, разговор получился конструктивным.

По словам представителя президента России, как сообщает РБК, «найдено взаимопонимание по ряду позиций. Большинство выявленных разногласий признаны преодолимыми». Ну вот взять, например, утверждение американца о том, что русские страдают только там, где ступила нога оккупанта — русского же — а на территории Донбасса их права никто не ущемлял. По этой позиции найдено взаимопонимание или же разногласия еще только предстоит преодолеть. Или же публичная угроза чиновника Госдепа о том, что России станет «еще хуже», если она не выполнит требование о выводе своих военных подразделений — эта удивительное по степени наглости заявление обсуждалось или стороны сделали вид, что ничего подобного никто не говорил?

После переговоров в Минске, проходивших 21 августа этого года, Волкер и Сурков точно так же отмечали их конструктивность. Было сказано и о неких «свежих подходах», следов которых обнаружить на протяжении прошедшего месяца не удалось. Ситуация только ухудшилась, причем весьма значительно. Облик американского переговорщика стал выглядеть пугающе и карикатурно из-за его крайне радикальных, в духе «холодной войны» антироссийских заявлений, Верховная рада Украины приняла, согласовав эту инициативу с тем же Волкером, как можно было понять из слов представителей Петра Порошенко, Закон о реинтеграции Донбасса, в котором Россия фигурирует в качестве «агрессора» и «оккупанта».

Политолог Алексей Чадаев, которого считают неофициальным выразителем подходов Суркова, перед встречей в Белграде выражал недоумение по поводу медийной активности Волкера: дескать, даже Виктория Нуланд при всей ее «любви» к России предпочитала держать рот на замке перед встречами с помощником российского президента. Как на таком неблагоприятном фоне можно было что-то обсуждать и имело ли смысл вообще садиться за стол переговоров?

Ответить на это вопрос легко. У политики свои законы: обрывать дипломатические контакты не принято, поскольку за прекращением общения следует война. Поэтому то обстоятельство, что встреча в Белграде состоялась — уже хорошая новость. При всем несовпадении видения украинского конфликта стороны продемонстрировали, что все же хотели бы избежать эскалации военных действий. Благоприятным моментом можно считать и то, что тема размещения миротворцев не «потерялась» в разности подходов к ней. Москва и Вашингтон готовы продолжать ее обсуждение, хотя пока их позиции выглядят принципиально несогласуемыми.

По словам Суркова, «Россия и США подчеркнули необходимость выполнения минских договоренностей при решающей роли «нормандского формата» и Минской контактной группы». Это, пожалуй, ключевая деталь в кажущемся пустым и формальным комментарии Суркова. Если он знает, о чем говорит, а сомневаться в этом не приходиться, то слова о «решающей роли «нормандского формата» могут указывать на то, что последние решения Киева просто не будут приниматься во внимание. Хозяевами ситуации, ее главными и определяющими игроками остаются Москва, Берлин и Париж при участии Вашингтона. Украинская политика может продолжать уходить в разнос, это не может являться причиной для демаршей, отказа от переговоров, сжигания мостов.

Значит, все останется, как было, правда, с некоторыми дополнительными обременениями в виде буйства Порошенко и Верховной рады. Владислав Сурков выразил надежду на то, «что в конечном итоге результат будет, не сомневаемся». Думаю, однако, что сомнений едва ли удастся избежать, поскольку неадекватность оценок Волкера украинской ситуации уже стала притчей во языцех. Тем не менее, «других переговорщиков у меня для вас нет», и разговаривать придется — пусть с ястребом, с человеком, возлагающим всю полноту ответственности за украинский кризис на Украине на Россию. Поскольку альтернатива переговорам — это война.