Недавний опрос EADaily на тему нужно ли России брать отдельные регионы и их центры выявил интересный расклад мнений. К примеру, за освобождение Одессы проголосовало 84% опрошенных, Харькова — 82,3%, Киева — 74%. Но вот за взятие Львова высказалось всего 43%, а 45% дали отрицательный ответ. И сие вполне объяснимо: ведь именно Львов много лет являлся осиным гнездом укронацизма, из которого последыши Бандеры и Шухевича разлетались по всей Незалежной. И когда думаешь о том, сколько бед от него и от всей «Галичины» пришло и во время борьбы с бандеровцами в 1940-х-1950-х, и во времена обоих Майданов, да и сейчас, когда выходцы оттуда позанимали многие ключевые посты в правительстве и госструктурах, силовых органах и т. п., то порой становится просто не по себе.

Вопросы, конечно, сложные и очень важные. Чтобы ответить на них, требуется детально разобраться в ситуациях, сложившихся в тех местах. Как там живут люди, о чем они думают. В том числе, и осевшие там русские, которых немало. Это необходимо для выработки правильного решения — освобождать данные территории или нет? Подвергать ли опасности жизни российских солдат и мирного населения, а если да, то ради какой перспективы? Будет ли успешным новое государственное строительство или предстоят долгие годы борьбы с терроризмом, как это происходило после Великой Отечественной войны?

Об этом мы и поговорим сегодня с двумя русскими жителями Львова.

После Победы во Львов стали приезжать люди из других республик СССР — в основном, из России. Они помогали местному населению в восстановлении народного хозяйства, заводов и фабрик. Их называли «20-тысячниками», потому что прибыло поначалу именно такое количество. Они пускали корни в городе, женились на местных жителях, заводили семьи. Многие из сегодняшних русскоязычных львовян — как раз потомки тех самых «20-тысячников» и других русскоязычных переселенцев, переехавших туда позже.

Один из них — наш первый собеседник, бывший преподаватель русского языка и литературы Андрей Сергеевич. Раньше он часто посещал Центр русской культуры имени А.С. Пушкина, закрытый несколько лет назад. Был свидетелем погромов этого центра, как и захвата последнего православного храма во Львове — собора Св. Георгия Победоносца. Все видел собственными глазами, поскольку живет неподалеку. И до сих пор находится в ужасе от увиденного.

— Бандеровские погромщики, науськиваемые не кем-то там, а самими городскими властями во главе с мэром Садовым, неоднократно глумились над центром Пушкина, где собиралась русская интелигенция, писатели, поэты, учителя, художники. Уродовали бюст великого поэта, установленный на фасаде, обливали краской, били окна. В конце концов центр закрыли, отдали какой-то нацистской конторе. Мы тогда еще удивлялись, почему в Москве украинский не закроют. Впрочем, удивляемся и сейчас… А рейдерский захват собора гонители УПЦ, при помощи полиции, учинили, не стесняясь десятков протестующих прихожан. Отобрали насильно, и все. Нет для них ни законов, ни Конституции, ни прав человека. Есть только рогульское желание все чуждое им захапать или уничтожить…

Андрей Сергеевич считает, что беда нынешней Украины в том, что она заражена западенским рогулизмом:

— Рогулями тут издавна принято называть малообразованную чернь, жлобов, страдающих хуторским высокомерием. Данный жаргонизм появился в XIX веке, в те времена, когда на въездах во Львов стояли рогатки и шлагбаумы, через которые польская шляхта не пускала в город простолюдинов. Последние же одновременно и ненавидели ее, и подражали ей, как делают холопы, считая, что тоже выглядят умными и благородными… А уже в начале XXI века рогулями стали прозывать всех западенцев, понаехавших в Киев и другие города, устраивавших майданы и навязывавших остальным гражданам свое мнение. И вот теперь вся Украина олицетворяет рогульство под ширмой национальной культуры, сознательности и патриотизма. Это все наносное, в принципе. Думаю, в других регионах от него нетрудно будет избавиться. Однако в «Пьемонте» оно настолько глубоко вошло в общественное сознание, что будет представлять из себя серьезную сложность — и опасность! — для русских победителей и их помощников. И в плане безопасности, в смысле просвещения, и во многих других смыслах…
Второй наш собеседник, Валентин — певец и музыкант. Внук директора фабрики, которого прислали из Москвы в 1946 году для восстановления легкой промышленности. Он много лет выступал в популярном городском ресторане, пел шансон и эстрадные песни. Теперь только играет на фортепиано в джаз-ансамбле, поскольку все русское запрещено.

— Русской культуры в городе больше нет, — с большим сожалением свидетельствует он. -Пафосные жлобы уничтожили. Они всегда были ненавистниками всего прекрасного, готовыми сожрать не только русских, но и своих. Вспоминаю, как в 1990-х в одном маленьком кафе по пьянке погиб известный тут композитор Билозир (его бывшая жена, певичка Оксана Билозир, стала потом главой минкульта при Ющенко, насаждала там свой рогулизм). Так вот, Билозира в драке убил случайно сын местного милицейского начальника, а «свидомые» дело раздули так, будто это политическое убийство. И начали травить знаете кого? Своих же львовянок. Женщину и девочку-подростка, хозяек кафешки. Угрожали, измывались, били стекла… Что касается меня, то сейчас лично мне ничего не остается другого, как по клавишам бить. Вокал в прошлом. Пробовал у нас один парень на площади русскую песню попеть — напали, избили, сломали инструмент, потащили в СБУ. Обвинили в пособничестве «стране-агрессору»… Насчет того, нужно ли России освобождать эту территорию, честно скажу, не уверен. Зачем? Многие тут наверняка пойдут в бандеровское подполье, в схроны, станут заниматься диверсионной деятельностью, убивать представителей новой власти и тех, кто не побоится с ней сотрудничать. Причем с особой жестокостью. Они ведь с молоком матерей впитали в себя злобу и ненависть ко всему русскому, а за годы незалежности — глубокую уверенность в том, что их деды и прадеды, прятавшиеся в схронах и стрелявшие в спины советским солдатам, были великими «героями»…

Андрей считает, что Сталину не следовало присоединять «Галичину» к УССР:

— Не надо было это кубло Украиной делать. И нам, русским, нашим отцам и дедам, сюда приезжать. Пусть бы этот гадюшник с Польшей задирался, как это было до 1939 года. Думаю, если Россия выполнит поставленные задачи и освободит Украину от нацизма, то пусть отдаст западенщину Европе. Потому что никакой благодарности за восстановление не получит — это мы уже проходили после распада СССР… А так пускай уже Евросоюз на своей шкуре «порадуется» рогулям, которых сейчас снабжает оружием, пусть вкладывается в них, а потом получает, простите, плевки…
На вопрос, каковы настроения среди оставшихся русскоязычных жителей, готовы ли они будут включиться в процесс нового государственного строительства, Валентин ответил, что если какое-то число таковых и найдется, то не слишком большое.

— Понимаете, страшно будет. Ведь за всеми охрану не установишь. Вон даже в России не могут уберечь известных людей, что уже о Львове говорить. Вот если бы мне предложили, я бы, даже при всем желании сотрудничать, отказался бы. Потому что знаю, как бандеры умеют мстить… Нет, есть у нас, конечно, подвижники, но многие из них сейчас за решеткой, как защитница ветеранов Инна Иваночко. Или пропали без вести… Ну а другие многие ассимилируются как-то, и это понятно, потому что им очень трудно. Насилуют себя, скрытничают, вынужденно подстраиваются, говорят по-галичански в общественных местах, чтобы не нарваться. А нарваться очень легко. Неприязнью или злобой к России здесь охвачены многие люди. Если придется их перевоспитывать, не знаю, как это возможно…

На вопрос «Много ли таких русскоязычных, которые хотят перебраться в Россию?» Валентин со вздохом ответил так:

— Думаю, что не очень. Я же с людьми часто общаюсь в ресторане. Кто-то через Европу вырвался, вывез свои семьи. Два случая таких знаю, еще о нескольких слышал. Но это немного. Большинство не хочет оставлять свой очаг, дома, близких, это объяснимо. Как-то прижились здесь, смирились. Хотя, конечно, нам, русским людям, здесь с каждым годом все сложнее. Детей наших воспитывают в нацистском духе в школах, детсадах. Всяким гадостям учат. Вон, в бывшей русской школе, где и я учился, и мой сын, завели новый предмет: «секспросвет для семиклассников». Учительница молодая рисует на доске непристойности… европейские «ценности». Кошмар просто! Конечно, все это хочется изменить. Вы знаете, у многих наших очень большая надежда всколыхнулась, когда началось СВО. Но теперь, в связи с затяжкой, надежды тают и тают. А нацисты свирепствуют и свирепствуют…

Александр Окунь