Ситуация в Донбассе в последние дни всё больше напоминает известную с античных времён басню про лису и виноград или поговорку «видит око, а зуб неймет».

Несмотря на бравурные публичные заявления киевских политиков и «аналитиков» о готовности одним ударом разделаться с ополчением Донбасса, они понимают, что военного решения проблема не имеет. Признавать независимую Новороссию они тоже не готовы, особенно на фоне крайне миролюбивых, не сказать – соглашательских заявлений российского руководства.

В результате всё более популярной становится позиция «заморозки» конфликта – подобно Приднестровью, Абхазии, Карабаху или Южной Осетии. По сути, такая позиция называется не примирение и не урегулирование, а «ни мира, ни войны».

Территории замороженных конфликтов исключены из общемирового развития, там неуклонно сокращается население и деградирует экономика. Показательно, что государства – инициаторы «заморозки» никаких стратегических выгод от этого не получают, а то и деградируют совместно со своими бывшими территориями или даже быстрее – как, например, те же Молдавия или Грузия.

Проблема в том, что население Донбасса в десять раз больше, чем население Приднестровья. Донбасс за последние годы стал гораздо больше инкорпорирован в мировые экономические процессы, чем левобережье Днестра четверть века назад.

Фактически, за последние полгода из мировых экономических процессов выведен огромный промышленный регион, потери несут не только жители Донбасса или Украины. Остановка шахт, прекращение работы химических и сталелитейных предприятий не выгодна и иностранному бизнесу, однако никто ничего для прекращения этого локального армагеддона не предпринимает.

Киев отказывается покупать донецкий уголь, шантажом полной континентальной блокады Крыма, вынудив Россию поставлять в Украину электроэнергию по внутрироссийским ценам.

Самоустранение России из дел новых республик приводит к неизбежным в условиях войны и голода эксцессам – появляются мародеры, которые распиливают на металлолом дорогостоящие станки и оборудование, грабят мирных жителей, прикрываясь «нуждами революции». Власти ДНР и ЛНР прилагают все усилия, чтобы наладить нормальную жизнь на подотчетных территориях, но в условиях блокады и отсутствия реальной поддержки со стороны России это сложно. К слову сказать, и Абхазия с Южной Осетией в 90-е годы тоже довольно сильно деградировала в отсутствие внешней поддержки - мародерство, бандитизм и контрабанда процветали.

Но, ещё раз напомним, масштабы Донбасса по валовому региональному продукту и населению несопоставимы со всеми другими непризнанными государствами мира.

Поэтому попытка «заморозки» конфликта приведет к ровно противоположным последствиям, которых так боятся и в Москве, и в Киеве. В центре Европы возникнет «черная дыра», в которой будут отмываться деньги, будет идти наркотрафик, будут отлеживаться террористы и преступники со всего мира. Поток беженцев в Россию будет непрерывным, и на их обустройство надо будет тратить миллиарды рублей из стремительно худеющего из-за падения цен на нефть бюджета.

Донбасс слишком большой, чтобы Киев мог его сожрать, но недостаточно большой для того, чтобы стать самодостаточным, как Иран или хотя бы как Северная Корея.

Цель Киева общеизвестна: Донбасс должен стать или украинским, или безлюдным. Если ситуация будет развиваться так же как сейчас, то бывший самый промышленно развитый регион Украины станет новым Диким полем, малолюдным и неподконтрольным никому, где степь - закон, а АКМ – прокурор.

У Москвы по-прежнему остается шанс предотвратить крупнейшую геополитическую катастрофу 21 века, главное – успеть им воспользоваться до того, как процесс уничтожения экономического потенциала Донбасса станет необратимым.

Источник