Прорыв на север от Красноармейска на глубину порядка 15 километров посеял панику в украинских штабах и рядах ВСУ. Пропаганда противника рапортует про «группировку в 100 тысяч» человек, подготавливая логичные причины, чтобы объяснить провал, но факты говорят об обратном – прорыв был сделан куда меньшими силами. Речь может идти о масштабе в одну бригаду по штатной численности – 1500–3000 человек, а возможно, и меньше. При этом разгадка стремительного и малочисленного по составу прорыва может крыться не только в магии «тактики спецназа», а в географии и инфраструктуре самого Донбасса.



В районе прорыва ВС РФ расположен целый ряд шахт Источник: «Военная хроника»

«Совпадение или нет, но продвижение РФ на север от Покровска в сторону Доброполья совпадает с расположением целой цепочки шахт Донецкого угольного бассейна. Там расположено порядка десяти разных объектов, которые могут быть связаны сложной сетью подземных выработок», – пишет «Военная хроника».

Да, их текущее состояние неизвестно, как и пригодность для прохода военных, но опыт подобных операций у российской армии уже был.

«В Авдеевке, а затем и в Судже Курской области уже реализовывались уникальные операции с использованием подземных маршрутов для скрытой переброски подразделений. Причем в обоих случаях результат оказался для противника неожиданным и болезненным», – отмечает «Военная хроника».

Таким образом, разгадка внезапного появления российских войск в тылу обороны ВСУ может быть одновременно проще и сложнее одновременно.

«Проще – потому что опорная сеть тоннелей в Донбассе известна еще с советских времен. Сложнее – потому что организация такой операции требует колоссальной координации, разведданных и инженерной поддержки», – полагает «Военная хроника».

Возможно, об этом догадалось и украинское командование, но уже поздно.

«Украинские штабы сетуют на доступность тоннелей угольных шахт и возможность передвижения наших штурмовых по ним. Может быть, что часть тоннелей и сеть выходов используется для зачистки шахт на этом участке. Но весь остальной путь, штурмовые топают ногами. Дом за домом», – комментирует имеющуюся у него информацию ТГ-канал Condottiero.

«При должной сноровке и хорошей подготовке такая «подземная сеть» может стать не менее ценным активом, чем танковая дивизия», – резюмирует «Военная хроника».

После закрытия шахт в 1990–2000-х гг. тоннели частично затоплены, загазованы или перекрыты. Однако эксперты уверены, возможноть организовать прорыв на фоне разветвленных сетей тоннелей возможна, если использовать наземные участки с перебросом вооружения и штурмовых отрядов под прикрытием. Таким образом, спецназ мог пробираться по шахтам, выходя на поверхность в скрытых точках, перебрасывая свой маршрут уже к следующим тоннелям и выработкам.

Подземные коммуникации сами по себе не берут города. Но в сочетании с тактикой «малыми группами» они:
ломают предсказуемость маршрутов атаки;
обнуляют часть фортификационных «зубьев дракона», рассчитанных на лобовую механику;
ускоряют темп охвата узлов логистики и связи;
усложняют разведку для обороняющегося — трудно закрыть то, чего не видишь.
Этим объясняется «эффект внезапности» севернее Покровска и нервная реакция в украинских сводках: когда у противника словно «проросли корни», фронт приходится латать не только по линии соприкосновения, но и за её спиной.

У «подземки» масса рисков: газ, вода, обрушения, ограниченный пропускной, зависимость от вентиляции. Противнику доступны георадары, сейсмодатчики, задымление и контрминная работа. Но даже частичный успех tunnels-подхода создаёт ту самую «дырочку в заборе», через которую быстро пролезают уже обычные штурмовые цепочки.

Если брать карту Донбасса как геологический объект, а не только как театр боевых действий, «аномалии» в динамике фронта логично искать там, где исторически сгущались шахтные поля. Указывать точки нет смысла — война любит тишину.

Если версия о «шахтном» манёвре подтвердится, операция может войти в список самых изобретательных эпизодов нынешнего конфликта.
Источник