Набиуллина проводит народную денежно кредитную политику, в интересах большинства, но не всем это нравится


Главные финансисты России традиционно любят пошутить. Это началось ещё с шуток Гайдара (годовая инфляция в 1992 году — 2509%, снижение реальной покупательной способности рубля за год — примерно в 1000 раз) и Чубайса (ваучерная приватизация, которой смогли воспользоваться несколько сотен человек из 160 миллионов).

На этом фоне шутки нынешнего главы Минфина Антона Силунова, конечно, не такие чёрные. Но всё-таки тоже привлекают внимание экономистов, а всех прочих заставляют задуматься: к чему нам готовиться?

— Почему все ждут повышения ставки? Не надо создавать каких-то дополнительных ожиданий таких. Знаете, когда думаешь много об этом, это сбывается. Поэтому надо думать об обратном, — съязвил министр финансов на пленарном заседании IX Международного форума Финансового университета.

Экономист, вице-спикер Государственной Думы РФ Александр Бабаков ответил на иронию Силуанова своей шуткой:

— По поводу ключевой ставки уже даже Минфин взмолился и обратился к коллективному разуму — чтобы силой мысли понизили ставку. Может быть, заодно силой коллективной мысли и инфляцию остановят, если по-другому у нашего финансового блока не получается?

Поскольку и у Минфина, и у ЦБ есть достаточно широкий набор инструментов для борьбы с инфляцией, а не только бесконечное повышение ставки.

Александр Михайлович, что это за инструменты?

— Инфляция — это не простое обесценивание денег, это — дефицит товаров и услуг. Единственный способ борьбы с инфляцией — противопоставить денежной массе адекватное количество товаров и услуг. А для этого у промышленности должны быть деньги, которые можно вложить в производство.

Тут даже много говорить не нужно: для того, чтобы производство товаров и услуг развивалось — нужно создавать условия финансовой поддержки.

Средства на развитие можно брать либо из прибыли, либо взаймы. Но прибыль при такой высокой ставке ЦБ отсутствует, всё уходит на выплату процентов. А заёмные средства недоступны по той же самой причине.

Если мы хотим, чтобы деньги, которые есть в экономике, не обесценивались — их нужно вкладывать в производство. А когда производство начнёт расти темпами, опережающими рост спроса — это не только замедлит инфляцию, но даже приведёт к снижению цены.

Это показал пример аграрного сектора, когда ему предоставили доступ к очень льготным кредитам, и другим механизмам поддержки. Пошёл рост производства сельскохозяйственной продукции, мы побили все советские рекорды, это благоприятно повлияло на цены.

Примеры есть, ответы лежат на поверхности. А когда говорят, что инфляцию можно удавить высокой ставкой ЦБ, — ну мы видим по факту, что не уменьшается инфляция. Да, она растет не так быстро. Но при этом мы сокращаем и спрос, и предложение, делая деньги недоступными.

Если мы видим, что этот способ не работает, значит нужно отказываться от него.

И Мантуров, и Силуанов говорят: самое необходимое мы прокредитуем на доступных условиях. Но тогда получается, что у нас две параллельных промышленности и две параллельных экономики. Это нормально?

— Эта двойственность создает неразрешимые проблемы для той части экономики, которая нужна ничуть не меньше, но не может воспользоваться льготами. В определённые отрезки времени льготы вполне приемлемы, но это не должно быть системой. Всё-таки нужно создавать возможности для развития всей экономики.

Денежные знаки — это инструмент, который связывает разные элементы экономики, трудовые и сырьевые ресурсы, продаёт им жизнь. А если для одной части экономики эти деньги оказываются в разы дороже, чем для другой части — то она разрывается.

Наш финансовый блок считает, что такая разорванность экономики — это нормально.

Я, кстати, не исключаю сегментирования процентной ставки. Можно сделать так, что в одном сегменте ставка выше, а в другом — ниже. Но внутри этого сегмента деньги должны быть доступны для всех, кто хочет развивать производство.

Мы предлагали механизм дифференцированной ставки, механизмы безресурсного финансирования, которые позволяют снизить нагрузку — это различные ценные бумаги, векселя. Предлагали кредиты, которые предполагают списание, если государственная задача выполнена…

Не хочет финансовый блок всем этим пользоваться. Меня огорчает, что ни о чём этом не думают, не слушают и сами не предлагают других решений. Только повышать ставку — и всё.

Независимый экономический обозреватель Константин Смирнов, в отличие от вице-спикера Госдумы, является сторонником высокой ключевой ставки ЦБ.

— Лично мне, как обычному гражданину, как вкладчику, рост ключевой ставки выгоден. Я в ближайшее время буду переоформлять свои депозиты, и проценты по вкладам станут существенно больше, чем сейчас. Миллионы вкладчиков рады росту ставки ЦБ.

Высокая ставка выгодна большинству представителей «низшей ступеньки среднего класса», которые, вероятно, представляют самую массовую группу в России. Инфляция съедала бы их зарплаты и пенсии.

Она и так уже съедает. Например, индексация пенсии в бюджете на 2025 год заложена в размере 7,3%. А у нас уже в середине ноября, по официальным данным Росстата, годовая инфляция — 8,68%. То есть год еще не кончился, а уже видно, что индексация — ниже темпов инфляции. А будущим летом из-за инфляции вырастут услуги ЖКХ. Предположительно — на 10−12%. Опять больше, чем индексация.

Инфляция — главный враг бедных. Ну совсем бедных она касается в меньшей степени — социальные товары государство держит. Но вот по низшему слою среднего класса она бьёт больно. Потому что цены на продукты питания, кроме социально значимых, выросли по некоторым категориям на 25% и выше.

Бить по ценам и повышать ставки по депозитам — это народная ДКП (денежно-кредитная политика) ЦБ. Если сегодня что-то дорого, невыгодно покупать — отложи на депозит, немного подождешь, получишь деньги с процентами — купишь.

Говорят, что существуют другие инструменты. Но где они в реальности? Мы не видели на практике ни одного механизма обуздания цен, кроме повышения стоимости денег.

Посмотрите на ненавистный Запад. Во время пандемии они напечатали кучу денег, это дико разогнало инфляцию. И они ударили по ней ростом ключевой ставки не на проценты, как у нас — в разы.

На Западе ключевые ставки уже начали снижать.

— Правильно, и мы сделаем так же со временем, когда экономике станет полегче. Сейчас трудно. Против нашей экономики — санкции, расходы на СВО — тоже большая нагрузка.

Набиуллина предполагает, что даже если СВО не прекратится, а санкции не ослабнут — все равно во второй половине 2025 года ДКП начнёт смягчаться. Темпы развития экономики позволят перейти к постепенному снижению ставки.

Михаил Зубов