Велик и могуч русский язык… а нужных слов, чтобы в красках и вместе с тем без нецензурной брани описать судебное заседание по делу оскорбления ветерана ВОВ Игната Артеменко Алексеем Навальным вот так сразу и не найдёшь! Все слова, которые лезут в голову – настолько экспрессивные, что даже в предложения толком не складываются. Придётся так – рубленным слогом, телеграфным стилем.
Чёртово шапито. Вспышка бешенства в зверинце. Пьяный дебош. Припадок психопата. Драка на похоронах. Безобразные выходки. Мгла ада.

То, что устроил на суде Алексей Навальный, описывается примерно таким синонимическим рядом – и вы сами уже поняли, как тут трудно без великого и могучего русского… лексического запаса, запрещённого к употреблению Роскомнадзором. Вот с ним бы определения были бы куда метче, сочнее и удачнее! Но увы, увы. Мы ведь – СМИ.

«Это какой-то позор!..» – пусть эта фраза из «Собачьего сердца» будет эпиграфом ко всему тексту и к самому событию. Больше всего Навальный напоминал во время своих припадков перевозбуждения Полиграф Полиграфыча Шарикова, который пляшет на столе в больничной пижаме – а на него в шоке смотрит публика, никак не ожидавшая такого балагана.


«Он ещё танцует?!..». Нет, Лёша не танцевал – но это, кажется, единственное, без чего обошлась его цирковая программа. Остальные номера блистали разнообразием!

Суд сразу начался со скандала – подсудимый заявил отвод судье. Причина: «суд продажный», а «судье надо пойти на курсы повышения квалификации». Когда фарс не удался, Навальный просто начал дико хамить судье – сначала абсолютно не реагировал на все замечания и просьбы вести себя спокойнее и говорить тише, потом стал издеваться над замечаниями: «Дневник несите, мне в последний раз в школе столько замечаний делали», потом просто стал кричать: «Мне плевать на ваши замечания!», а в конце концов просто заявил судье: «Я вас сам удалю из зала суда!». Прокурора называл «дорогая» и цеплялся к каждому её слову и жесту.

Сказать, что это заоблачное хамство – слишком мягко. Это просто какой-то неадекват!

Но подождите, это только начало! Впереди ещё – перебранка со свидетелем, внуком .

Тут никак нельзя не уточнить, что линия защиты целиком строилась вовсе не вокруг отрицания вины Навального – она была слишком очевидна даже им самим – а на попытке найти процессуальные нарушения у стороны обвинения. То есть, «да, мы знаем, что вы нас обвиняете правильно по сути, но мы докажем, что вы делаете это неверно по форме». Ну ок… Но КАК это выглядело!..

Игорь Колесников был назван «внуком-проститутом» и «торговцем дедом». Правда, как может «проститут» торговать кем-то, кроме себя самого, неизвестно – но Навальный вообще не очень умный человек. Он кричал, что в семье Колесникова и Артеменко принято подделывать подписи старика, и в доказательство привёл почему-то факт, что бизнес по ремонту мобильных телефонов, которым занимается Колесников, зарегистрирован на его деда – как будто этот факт что-то может изменить в факте оскорбления ветерана. Впрочем, чуть позже Навальному прилетела совершенно симметричная ответка – прокурор сообщила, что сам «борец с коррупцией» пользуется номером телефона, зарегистрированным на чужое имя. «И вот всё у них так», да.

Но настоящая мгла ада началась, когда Навальный стал издеваться над самой трогательной частью процесса, которая вызвала непроизвольные слёзы у вменяемых присутствующих. Желая доказать, что он был назван «предателем» и «холуем» совершенно без оснований на то, Артеменко описал свой боевой путь – и партизанское детство, и службу в Красной Армии, и все прочие тяготы и подвиги простого солдата. Даже у прокурора на глазах показались слёзы – а Навальный стал кричать судье, что будет звать её «оберштурмбанфюрером». Вот просто интересно – если бы Лёшик попал в руки к какому-нибудь настоящему офицеру СС, был бы он так же смел и остроумен? Ах да, за то, что нашей земле нет офицеров СС, а сам Навальный смог родиться, надо поблагодарить самого Артеменко, которого Навальный назвал «холуем» и «предателем», и боевых товарищей ветерана – но этой публике в голову подобное точно не придёт.

Словно за последнюю соломинку, испортив и окарикатурив все прочие свои «методы оправдания», подсудимый вдруг потребовал почерковедческой экспертизы – дескать, подпись ветерана на заявлении поддельная. Угу, и сам ветеран. И видео с ним. И его обращение к суду по видеосвязи. А ты сам, Навальный, точно настоящий? Тебя не подменили в Берлине? А то сейчас очень похож на сильно ухудшенную копию и без того поганенького оригинала…

Словно чтобы придать всему происходящему оттенок окончательного сюрреализма, за окном какой-то собрат Навального по вольеру с обезьяньей ловкостью залез на верхушку дерева и стал швыряться оттуда словесным калом:


Дело Шарикова живёт и побеждает!

В своём последнем слове наш дебошир ничего нового не сказал, разве что снова включил синдром Туррета – и полилось: «Отвратительный, омерзительный, бездарный…бла-бла-бла… антипатриотический ролик RT». А потом подытожил, что выражения выбирать не собирается. Ну, кто бы сомневался – спустя все эти часы истерики и сквернословия. На прямой вопрос прокурора о том, почему он всё-таки просто не хочет извиниться перед ветераном за вольную или невольную обиду – «борец за справедливость» начал размахивать руками с фотографией внука Артёменко и что-то кричать снова про «торговца дедом». Хорошо ещё, что песню Моргенштерна «Я съел деда» не спел!

Эта низкая комедия была так утомительна, что даже не хочется верить, будто её развязка наступит не сегодня, а в лучшем случае 16 февраля. Хочется просто забыть уже об этом нравственном уроде, и чтобы ничто о нём не напоминало! Источник

Навальный против ветерана: хроники судебного заседания

Итак, вначале заседания Алексею Навальному зачитали его права, пригрозив удалить с процесса и оштрафовать, если он будет вести себя так же, как на прошлом заседании. На что тот отреагировал приветствием «Хэллоу, ваша честь!», обратившись к суду с просьбой разрешить фото и видео съемку. Судья Акимова отказала, после чего защита Навального заявила ей отвод, мол, странно, что заседание начинается с угроз. Собственно, угроз в адрес подсудимого не было: было всего лишь предупреждение, на которое судья имеет полное право. Она отказалась брать отвод, мотивируя тем, что «аргументы защиты не могут являться причиной для отвода». Прокурор, в свою очередь, заявил, что потерпевший отказывается от участия в процессе и выражает доверие обвинителю, а его показания зачитают письменно.

Cудебное заседание также ознаменовалось абсолютно хамским и необузданным поведением Навального, которое он допускал по отношению к судье, стороне обвинения и свидетелям. Впрочем, это уже стало визитной карточкой «берлинского пациента». Как результат - десятки судейских замечаний блогеру.

В процессе исследования письменных доказательств обвинения суд дал Навальному лично ознакомиться с заявлением Игната Артёменко.

«Мы видели этого человека. Он прочитал три строчки по бумажке, не понимал вопросов и вообще был чуть жив, что нормально в 95 лет. И вы хотите, чтобы мы поверили, что он набрал на компьютере текст на страницу с оборотами вроде «полностью доверяя представлению моих интересов государственным обвинителем»?», - Навальный переходит на крик. Замечание судьи.

«Все говорят, что я ору! А я просто не знаю, слышно ли меня!», - оправдывается он.

«Хочу, чтобы суд удостоверился в происхождении этого документа. Либо что его написала прокурорша. Дополнительно на подделку указывает упоминание, что ему стало плохо из-за моих высказываний. Да высказываний никаких не было!.. Все документы от первого до последнего в этом процессе подделаны, а вы используете этого деда как куклу!», - продолжает блогер. Замечание.

Навальный отмечает, что заявление написано на имя начальника руководителя второго управления по расследованию особо важных дел СК. «Откуда дедушка знал о существовании такого управления? Знал, как зовут начальника?», - интересуется он. Странно, но всё, что интересует Навального - это кем было написано заявление…

Просмотрели документ, на нем оказалась подпись ветерана Игната Артёменко. В зале суда его внук - Игорь Колесников.

«Дедушкина подпись, значит, дедушка написал заявление», - говорит свидетель Колесников. Навальный спросил, откуда ветеран мог знать, как правильно написать заявление в СКР и откуда заявление Артёменко оказалось в кармане прокурора. Судья отвечает, что он не имеет права задавать вопросы, и делает ему очередное замечание.

Навальный: - Вас научили, как ответить на мой вопрос?

Колесников: - Кто меня научил?

Навальный: - Какого рода вы предприниматель?

Колесников: - Как это к суду относится?

Прокурор просит сделать очередное замечание, заявляя, что Навальный оперирует тем, чего нет в материалах дела. Судья выносит Навальному, кажется, восьмое замечание… Впрочем, их подсчет на этом этапе судебного разбирательства уже потерян.

«Я пытаюсь задать вопрос, но меня все время перебивают. Не нравится вопрос - снимайте. Классно ли кататься летом по Москве в кабриолете?», - обращается Навальный к Колесникову.

Вопрос снят, снова судейское предупреждение о возможности удаления блогера из зала, на что тот бесцеремонно отвечает: «Я вас сам удалю из зала суда!»

«У всех дедушки воевали, но только вы им торгуете. Перед вами, торговцем дедом, никто здесь извиняться не будет!», - не унимается Навальный.

Вызван свидетель Алексей Лукин. Он говорит, что с подсудимым и потерпевшим не знаком, а написал заявление на Навального потому, что неприемлемо оскорблять ветерана.

«Вы, - говорит Лукин, обращаясь к Навальному, - назвали предателем участника Великой Отечественной войны. Нельзя так ветерана называть!»

По словам Лукина, он оскорбился только за Игната Артёменко, а не за Ивана Охлобыстина и других людей, снявшихся в патриотическом ролике в поддержку конституционных поправок. «Я решил, что остальные могут и сами за себя постоять!», - подчеркнул он.

«Я имею право называть холуями и предателями всех, кто поддерживает поправки? Видели ли вы, чтобы я что-то про Артёменко конкретно говорил? Считаете ли вы, что каждый член «Единой России» может подать на меня в суд за то, что я называю эту партию «партией жуликов и воров»?», - парировал ему Навальный, которому, вероятно, не дошло элементарное: Лукин акцентировал свое внимание исключительно на ветеране, а не на членах «Единой России». Позиция этого свидетеля вполне понятна и объяснима.

К слову, имеется информация, что уголовное дело в отношении Навального было возбуждено после заявления в СКР блогера Ильи Ремесло. Во всяком случае, сам Ремесло говорил об этом в СМИ: «Я увидел публикацию Навального в интернете и обратился в СКР с заявлением, который начал доследственную проверку. В ходе нее сотрудники ведомства вышли на ветерана Игната Артёменко, который сделал собственное заявление в Следственный комитет. И на основе его заявления уже было возбуждено уголовное дело». Собственно, отсюда и подписанное ветераном заявление, имеющееся в материалах дела. Самого Ивана Ремесла в суде не было.

К еще одному свидетелю - врачу-терапевту Кичебекову, приехавшему 9 июня прошлого года на вызов к ветерану домой, когда ему стало плохо с сердцем, у Навального и его адвокатов, как не странно, вопросов не было. Хотя могли бы озвучить нечто на предмет ложного вызова…

После перерыва суд возобновил свою работу в 15-00. Были зачитаны показания потерпевшего, начиная с того, как воевал Игнат Артёменко. С его биографией закончили на 1955 году, когда он стал адъютантом начальника летной Академии имени Жуковского. Навальный отреагировал ожидаемо: спросил, какое это имеет отношение к делу, на что получил от судьи очередное замечание.

«Эти бессовестные люди взяли его какие-то старые воспоминания, оформили как протокол, а теперь нам этот протокол суют, хотя мы видели его (ветерана Артёменко - авт.) физическое состояние. Он абсолютно не мог этого говорить!.. Самое смешное, что допрос в фашисткой комендатуре очень напоминает происходящее здесь. В связи с чем я прошу разрешить обращаться к вам не «ваша честь», а «оберштурмбанфюрер», - изрек Навальный. Снова замечание, в ответ блогер говорит, что судья хорошо бы смотрелась рядом с пулеметом…

Навальный: - Вы шутите? Вы не даете сказать и слова.

Судья: - Замечание!

Навальный: - В дневник мне запишите. Мне в школе столько замечаний не делали... Вы свое плохое знание уголовного процесса компенсируете тем, что повторяете, как попугай: «вам замечание, вам замечание, вам замечание». Я считаю, что вам нужно отвести себя, прекратить позориться и поступить на какие-нибудь курсы, чтобы повысить свою квалификацию и усовершенствовать свои знания о законах РФ.

Далее Навальный попросил суд прерваться на 5 минут, чтобы пустить в здание эксперта со стороны защиты. «Вы его не пускаете за забор и о каком-то уважении к участникам процесса говорите», - заявил блогер. Что все это время делал этот эксперт (как выяснилось позже, лингвист Анатолий Баранов) за забором, и почему он не был заявлен в суде, как это предполагает закон, непонятно.

Судья объявила перерыв в связи с тем, что Навальный не реагирует на замечания. После перерыва блогер снова напомнил о «специалисте со стороны защиты», который, по его словам, мерзнет на морозе.

Навальный: - Абсолютно все требования, заявленные обвинением, выполнили. Вы впустили всех свидетелей, баюкали их тут, носили на руках. А от нас одного человека не можете пустить даже в здание суда! Судья Акимова, вы бессовестная! Почему человек должен стоять на морозе? А ваши специалисты здесь в тепле.

Судья: - Замечание подсудимому.

Навальный: - Вам замечание, ваши замечания ничего не стоят!

«Я такой крутой оберштурмбаннфюрер», - реплика Навального в адрес судьи. Снова замечание.

«У меня их уже 30! Вызовите родителей в школу!», - иронизирует блогер.

Адвокат Михайлова спрашивает суд, почему следователь поручил производство лингвистической экспертизы именно эксперту Альбине Глотовой. Судья объясняет, что исследование поручили экспертному центру, а не конкретно Глотовой. Навальный кричит из аквариума: «Ну бумага перед вами лежит, там написано - эксперту Глотовой, ядрена-матрена!». Снова замечание, на что тот угрожает судье выведением ее из зала.

Альбина Глотова, эксперт со стороны обвинения, в свою очередь, отметила, что слово «холуй», которое Навальный ранее произнес в адрес, в том числе, и ветерана Артёменко, несет язвительное значение, оно устаревшее и обозначает то же, что лакей, а лакей - это приспешник и подхалим. Эксперт подтвердила в суде, что в высказывании Алексея Навального об участниках ролика в поддержку изменений в Конституцию было оскорбление.

Слово взяла защита. Первым из ее доказательств стало заключение ранее упомянутого лингвиста Баранова об отсутствии клеветы в словах Навального. Экспертизу Баранова суд приобщил к делу и впустил в зал самого эксперта. Тот ожидаемо заговорил об оценочных суждениях, которые нельзя отнести к клевете.

«Я утверждений здесь не вижу. Нет ни одной фразы, которую можно было бы проверить на соответствие действительности. Я понял так, что речь идёт о клевете, а не оскорблении, за которое вроде бы административная ответственность полагается», - подчеркнул Баранов.

«Настаиваю, что дедушку использовали как куклу, за которого подписывались следователь и внучок», - гнёт свою линию Навальный, требуя проведения почерковедческой экспертизы, мол, подпись ветерана в заявлении поддельная. Суд отказал в ее проведении.

«Этот суд сделан с одной целью: взять ветерана и прийти с ним. Вы включили его на три минуты, надели на него китель. Потом выключили, сказали, что приехала скорая. Потом зачитали показания огромной длины, хотя он с трудом разговаривает. Вы взяли несчастного пенсионера, который фактически находится в беспомощном состоянии, и во главе с Маргаритой Симоньян решили рассказывать, какой плохой Навальный, чтобы защитить всех, кто продвигает поправки в Конституцию. Но все видят, что процесс этот - фикция, что прокурор закрывает мне рот», - цитата из речи Навального.

Прокурор: - Оскорбление ветерана - это случайность или последовательная позиция?

Навальный: - Всё, что мы видим, - это оскорбление ветерана. Вы его сюда притащили и намеренно его оскорбили.

Прокурор: - Почему вы не извинились?

Навальный: - Объясню, вот причина - внук, торгующий дедушкой! Я не собираюсь извиняться перед его внуком, который катается на кабриолете. Я с самого начала понимал, что есть этот внучок, который таскает и трясёт несчастным дедом.

Бабушкинский суд Москвы перенес заседание на 16 февраля. Возникает вопрос: почему судья не применила в отношении Алексея Навального ч.2 ст. 297 УК РФ «Неуважение к суду»? Ведь поводов было более, чем предостаточно.

«Навальный совершенно свободно делает в суде то, за что простого человека - такого, как мы с вами, - не просто лишили слова, а подвергли бы новому уголовному преследованию по статье 297 УК РФ. Мы понимаем, что это часть очередного «хитрого плана». Как и то, что сам этот «хитрый план» в такой тонкой области, как правосудие, есть ни что иное, как возвращение к элементам феодализма. Суд вновь становится сословным - один для нас, другой - для тех, кому все позволено. Казус Серебренникова вам в помощь», - отмечает телеграм-канал «Майор и Генерал».

«Процесс по делу об оскорблении Навальным ветерана - хороший материал для медиков: человек постепенно теряет рассудок, и мы наблюдаем это в прямом эфире. На прошлом заседании суда он уже показал себя во всей красе - выкрики, оскорбления, буквально мат, гримасы. А в ходе сегодняшнего заседания он уже успел отметиться оскорблением в адрес ветерана Артеменко - назвал его «куклой с медалькой». Такое ощущение, что Навальный попросту потерял связь с реальностью и вообще не понимает, где он находится. Настоящее сумасшествие», - отмечает телеграм-канал «Лесонавал».

«Те, кто осознанно оскорбляют ветеранов, ставят себя в один ряд с пособниками нацистов», - так прокомментировал происходящее глава Службы внешней разведки Сергей Нарышкин


Известно, что 20 февраля Мосгорсуд рассмотрит апелляцию Алексея Навального на решение Симоновского суда Москвы о замене условного срока на реальный.