Импорт может быть хорошим и плохим. Несколько тезисов на эту тему. Импортировать сырьё и полуфабрикаты не стыдно. Стыдно импортировать готовую продукцию. Ещё один тезис. Есть товары, которые мы не можем произвести или вырастить сами. Например, бананы и ананасы. Ничего зазорного в этом импорте нет. То же самое касается мандаринов. Это обязательный атрибут новогоднего праздника. Большое спасибо Абхазии, которая нас ими снабжает. А Армении спасибо за то, что поставляет в Россию, в том числе в Крым абрикосы в ту пору, когда свои ещё не созрели.

Третья мысль на эту тему. Импортировать оборудование для заводов и сельхозпредприятий плохо. Это значит, что мы не можем произвести сами станки, конвейеры, промышленных роботов, доильных роботов. Но всё-таки это меньшее зло, чем импорт готовой продукции. Лучше производить её дома у себя, пусть и на иностранном оборудовании.


Ещё немного теории. Импортозамещение бывает двух видов. Первый случай очевидный: местная компания начинает производить аналог иностранной продукции. Чем выше уровень локализации, то есть доли российских комплектующих, российского сырья, кормов для животных, тем более полным считается импортозамещение. Оно редко достигает 100%, потому что любой производитель хоть как-то, но зависит от поставок из-за рубежа. Например, фермер купил китайские плоскогубцы. Всё, импортозамещение уже не полное. И это нормально, потому что полного отказа от иностранных товаров не бывает.

Второй вид импортозамещения выглядит так. Иностранная компания, которая уже продаёт в России свою продукцию, открывает здесь завод. Раньше всё, что она продавала в России, было произведено за рубежом и было для нас чистым импортом. Теперь эти же товары производятся здесь на местном заводе на российской земле. Создаются рабочие места, в бюджет платятся налоги, получает заказы целый ряд других предприятий — смежных.

Качество продукции остаётся на высоте, потому что технология производства сохраняется, и она одинаковая что в Германии, что на заводе в России. Уровень локализации при этом может быть как высоким, так и низким. Например, завод Тойоты в Санкт-Петербурге работает с локализацией 30%, постоянно повышая этот уровень. Там же в Питере есть автомобильный завод Hyndai. У него средняя локализация 55%. У московского завода Рено локализация 70%.

В Краснодаре работает завод немецкой компании Клаас. Он производит сельскохозяйственную технику. Благодаря высокому уровню локализации – свыше 50% — комбайны этого завода получили статус «Произведено в России». Это позволяет немецкому заводу пользоваться программами государственной поддержки.