Праздничное лирическое.

Мой друг и сосед Мишка женился на чудесной девушке. Всем хороша была молодая супруга. Красивая, умная, серьезная, медсестра в районной больнице. Но был у неё один весьма важный недостаток. Нет, не длинный нос или маленькая грудь. С этим как раз у девушки оказалось все в порядке. Просто её звали Лена.

Вы спросите – в чем же тут проблема? Красивое имя. Из-за её тезки, между прочим, Троянская война началась, а это чего-нибудь и значит. Спросите - и будете правы. Но именно в данной базовой ячейки общества имя новоиспеченной супруги стало проблемой.

Дело в том, что у моего друга был старший брат. И он за год до этого тоже женился. И жену его звали Лена.

А ещё у братьев была старшая сестра. Догадались? Правильно - Лена.

И вот сидим мы на соседской кухне брутальным мужским коллективом, чай с бутербродами пьем. Мой друг Мишка кричит: - Лена! И все три Лены раздражаются, потому что в этот момент другими делами заняты. И достается всем. И мужьям, и братьям, и мне за компанию.

Собрались мы как-то одной большой толпой и на полусемейном совете постановили: - Во избежание путаницы и последующих за этим карательных мер со стороны слабой половины человечества, называть отныне старшую Лену почтительно Еленой. Среднюю – просто Леной. А младшую муж почему-то окрестил Лёшкой.

Миша – товарищ серьезный. Между прочим, почти кандидат в мастера спорта по боксу. Поэтому свои шутки про немецкого психолога Фрейда и латентную гомосексуальность я оставил при себе. Лёшка- и Лёшка. Понемногу все привыкли.

И родственники, и друзья стали называть девушку Лёшкой. И даже грозный зав.отделением начинание поддержал. Ведь у него в команде тоже три медсестры Лены, а вот Лёшка только одна.

Примерно через год молодая супруга объявила Мишке, что скоро их будет трое. Не то, чтобы трое в доме, потому что жили они вшестером в одной квартире. А трое - в смысле «У нас будет ребенок!» Мишка очень обрадовался, и тут же почувствовал себя отцом у меня дома. Да так хорошо почувствовал, что наутро Лёшка нас откачивала и тихо материлась, жалуясь судьбе на мужа-алкоголика и соседа-балбеса.

Незаметно пролетели девять месяцев. Лёшка очень серьезно, с полной ответственностью медицинского работника пила витамины и следила за своим здоровьем. В сроки проходила УЗИ и сторонилась больных краснухой. Поэтому роды наступили, как по часам.

Приблизительно в три утра я проснулся от топота за соседней дверью. Хотел было повернуться на другой бок и опять заснуть, но вдруг в мой отуманенный мелатонином мозг проникла идея: - Это же Лёшка рожает! Я вскочил, и как был, босиком и в трусах, выскочил в коридор.

Так и есть. Мишка с безумными глазами носится по квартире, хватая очень нужные в роддоме вещи, такие как магнитофон, детские игрушки, бритву старшего брата. Ключи от машины прячутся в параллельном пространстве. Многочисленные родственники, выхваченные из постелей гормональной бурей и женской физиологией, паникуют.

И единственный спокойный человек в этом дурдоме – это сама Лёшка. Она сидит на табуретке посреди коридора и отдает команды строгим грозным голосом старшей медсестры, лишь изредка морщась от накатывающих родовых схваток .

- Рожаем? – деловито поинтересовался я.

- Рожаем, - кивнула Лёшка. – Ты штаны-то одень. А то если мой муж ещё полчаса не найдет ключи от машины – рожать я буду прямо здесь. А ты, как врач, будешь роды принимать.

- Лёшка, у меня по акушерству три балла было! – робею я.

- А по чему у тебя было «пять»? – хмурится Лёшка.

- По судебно-медицинской экспертизе.

- Тогда лучше помоги соседу ключи искать.

Бросаюсь в круговерть поисков, и через десять минут ключи сдаются, выползая из-под дивана. Мишка с ревом и лязгом подвески бросает свою «ласточку» в скоростное ралли по пересеченной местности спящего города до ближайшего роддома. Квартира затихает.

-Вы как хотите – а я пошла спать, - с типичным женским равнодушием заявляет Елена.

- Паша, может выпьем для успокоения нервов? – шепотом спрашивает Юрка – Мишкин брат.

- Я тебе выпью, - Лена сгребает мужа за ухо. – А ну – спать!

Соседи исчезают за дверью, а я иду к себе. Кошка недоверчиво смотрит на ненормального хозяина, который подскочил ни свет ни заря из-за того, что у кого-то скоро будет котята. На всякий случай мявкает, требуя пожрать.

- Спи! – командую я кошке. И иду на балкон курить. Из-за паники забыл, что уже полгода, как бросил.

Потомок Мишки появился на свет вовремя и без патологий. Роды прошли в штатном режиме, если не обращать внимания на то, что в процессе роженица командовала акушерками и мешала врачу дельными советами. Через три дня мы с Мишкой слегка нетрезвые стояли под окнами роддома.

Асфальт украшали кривые буквы «Маша, спасибо за сына!», «Катя, спасибо за дочь!» и прочие следы наскальной живописи. Я предположил, что если снять асфальт, то там обнаружится булыжная мостовая с надписью «Рогнеда, спасибо за Изяслава».

Мишка посоветовал мне не умничать и спрятать бутылку в карман, потому что мы все-таки на территории медицинского учреждения. Кроме того, проникли сюда через забор, поэтому вести себя надо тихо. Уже через минуту, забыв про свои слова, Мишка заорал на весь больничный городок:

- Лёшка-а-а!

Испуганные роженицы показались в окнах всех трех этажей.

- Лёшка-а-а!

Из дверей высунулась сердитая медсестра.

- Молодой человек, какой Лёшка? Это роддом.

- Да знаю я! – отмахнулся Миша. – Лёшка-а-а!


И ведь орал, пока Лёшка не показала ему в окно новорожденную дочь. На следующее утро я пришел на работу, спорол с белого халата вышитые опознавательные знаки своего отделения, прикинулся новым врачом-гинекологом и проник в палату к Лёшке. Рядом с её койкой стояла крошечная кроватка, в которой лежало странное сморщенное существо с лицом, похожим на гриб-боровик.

В этом году боровик первый курс медуниверситета заканчивает.

Источник